Бруно Понтекорво
Библиотека ⟶ Воспоминания современников
Георгий Иванович Селиванов
Бруно — как много в этом звуке…
Институт физики высоких энергий, Протвино
Фамильярность в нашем понимании, по-видимому, не лучшая форма общения, но иногда она сродни душевной простоте, чистосердечности отношений, отсутствию излишней напыщенности и формализма.
Я не случайно начал свои воспоминания с этого, казалось бы, прозаического определения. Оно дает мне возможность отчасти исподволь подойти к воспоминанию о тех днях первого общения с Бруно Максимовичем, когда он впервые переступил порог Лаборатории ядерных проблем. Долгое время все мы, молодые специалисты-физики, не могли привыкнуть к настоятельному требованию известного ученого, профессора Бруно Понтекорво называть его просто по имени, как своего закадычного друга или приятеля. Но именно эта, на наш взгляд, совершенно неприемлемая форма общения, вероятно, более всего способствовала установлению простых деловых отношений между нами, еще совершенно юными людьми, и маститым ученым, каким в то время уже являлся Бруно Понтекорво. Позже мы, разумеется, преодолели его сопротивление и приучили к необходимости в наших условиях называться по имени и отчеству. Но это уже не могло создать отчуждения и повлиять на наши товарищеские отношения.
Бруно Максимович начал свою деятельность как руководитель сектора в 1950 г., т.е. в тот период, когда научная программа Лаборатории ядерных проблем только формировалась. На его долю выпала мезонная физика — наименее изученная часть этой программы. В известной мере это был не случайный жребий. Он явился как бы продолжением того направления исследований, которое было начато и успешно проводилось Б. М. Понтекорво задолго до этого.
Поэтому Бруно Максимович сразу же почувствовал себя в своей стихии и с огромным энтузиазмом взялся за освоение новой, но уже хорошо знакомой ему области исследований. Ясность цели, четкая устремленность мысли в решении поставленных задач сразу же снискали Бруно Максимовичу высокое признание, огромное уважение и беспредельное доверие среди всех, с кем ему приходилось работать и общаться.
Основным девизом Бруно Максимовича всегда было требование постановки только поисковых экспериментов, могущих дать новые, принципиально важные научные результаты. Известно, что поисковые исследования далеко не всегда заканчиваются положительно. Но именно в том и состоит величайшее призвание настоящего ученого — суметь увидеть даже в отрицательном результате нечто новое, оригинальное, совсем не очевидное, позволяющее сделать далеко идущие выводы. Бруно Максимович, насколько я знаю, всегда шел именно этим, отнюдь не всегда популярным путем.
Благодаря огромной научной эрудиции, изобретательности, тонкой интуиции исследователя в сочетании с новаторской смелостью и величайшим трудолюбием Бруно Максимовичу в непростых условиях удалось выполнить большое число великолепных по замыслу и оригинальных по исполнению пионерских научных исследований и сделать ряд открытий и изобретений, получивших всеобщее признание.
Одним из исключительно ценных качеств Бруно Максимовича как ученого было понимание важности развития новых методических направлений, без которых немыслима экспериментальная ядерная физика. С самого начала своей работы в Лаборатории ядерных проблем Бруно Максимович обращал особое внимание на необходимость развития экспериментальной базы и в дальнейшем всемерно способствовал ее укреплению и совершенствованию.
Но если отвлечься от науки, Бруно Максимович был очень скромным, простым, чрезвычайно общительным, задушевным человеком. Он всегда в гуще всех событий. Широта его интересов совершенно необычайна. От проблем космологии и эволюции Вселенной до поиска способов наиболее эффективной и увлекательной формы подводной охоты — все находилось в поле его зрения. И, конечно, центральное место занимало любимое детище — нейтрино.
Бруно — как много в этом звуке…
Институт физики высоких энергий, Протвино
Фамильярность в нашем понимании, по-видимому, не лучшая форма общения, но иногда она сродни душевной простоте, чистосердечности отношений, отсутствию излишней напыщенности и формализма.
Я не случайно начал свои воспоминания с этого, казалось бы, прозаического определения. Оно дает мне возможность отчасти исподволь подойти к воспоминанию о тех днях первого общения с Бруно Максимовичем, когда он впервые переступил порог Лаборатории ядерных проблем. Долгое время все мы, молодые специалисты-физики, не могли привыкнуть к настоятельному требованию известного ученого, профессора Бруно Понтекорво называть его просто по имени, как своего закадычного друга или приятеля. Но именно эта, на наш взгляд, совершенно неприемлемая форма общения, вероятно, более всего способствовала установлению простых деловых отношений между нами, еще совершенно юными людьми, и маститым ученым, каким в то время уже являлся Бруно Понтекорво. Позже мы, разумеется, преодолели его сопротивление и приучили к необходимости в наших условиях называться по имени и отчеству. Но это уже не могло создать отчуждения и повлиять на наши товарищеские отношения.
Бруно Максимович начал свою деятельность как руководитель сектора в 1950 г., т.е. в тот период, когда научная программа Лаборатории ядерных проблем только формировалась. На его долю выпала мезонная физика — наименее изученная часть этой программы. В известной мере это был не случайный жребий. Он явился как бы продолжением того направления исследований, которое было начато и успешно проводилось Б. М. Понтекорво задолго до этого.
Поэтому Бруно Максимович сразу же почувствовал себя в своей стихии и с огромным энтузиазмом взялся за освоение новой, но уже хорошо знакомой ему области исследований. Ясность цели, четкая устремленность мысли в решении поставленных задач сразу же снискали Бруно Максимовичу высокое признание, огромное уважение и беспредельное доверие среди всех, с кем ему приходилось работать и общаться.
Основным девизом Бруно Максимовича всегда было требование постановки только поисковых экспериментов, могущих дать новые, принципиально важные научные результаты. Известно, что поисковые исследования далеко не всегда заканчиваются положительно. Но именно в том и состоит величайшее призвание настоящего ученого — суметь увидеть даже в отрицательном результате нечто новое, оригинальное, совсем не очевидное, позволяющее сделать далеко идущие выводы. Бруно Максимович, насколько я знаю, всегда шел именно этим, отнюдь не всегда популярным путем.
Благодаря огромной научной эрудиции, изобретательности, тонкой интуиции исследователя в сочетании с новаторской смелостью и величайшим трудолюбием Бруно Максимовичу в непростых условиях удалось выполнить большое число великолепных по замыслу и оригинальных по исполнению пионерских научных исследований и сделать ряд открытий и изобретений, получивших всеобщее признание.
Одним из исключительно ценных качеств Бруно Максимовича как ученого было понимание важности развития новых методических направлений, без которых немыслима экспериментальная ядерная физика. С самого начала своей работы в Лаборатории ядерных проблем Бруно Максимович обращал особое внимание на необходимость развития экспериментальной базы и в дальнейшем всемерно способствовал ее укреплению и совершенствованию.
Но если отвлечься от науки, Бруно Максимович был очень скромным, простым, чрезвычайно общительным, задушевным человеком. Он всегда в гуще всех событий. Широта его интересов совершенно необычайна. От проблем космологии и эволюции Вселенной до поиска способов наиболее эффективной и увлекательной формы подводной охоты — все находилось в поле его зрения. И, конечно, центральное место занимало любимое детище — нейтрино.
